Советы ландшафтного архитектора

Стремление художника показать всему миру свое творение естественно и понятно. Очевидно, эти мотивы двигали и мной в желании представить на суд читателя плоды моих усилий по озеленению участка. Путь к достигнутому был тернист. О том, как мне удалось преодолеть трудности, я и хочу поведать тем, кому все это еще предстоит. Буду рада, если мой опыт окажется хоть сколько-нибудь полезным.

Участок размером от 1 гектара предстает перед глазами ландшафтного архитектора сформировавшимся миром живой природы, куда человек приходит «гостем». Это, конечно, реально при условии, что ландшафт не изувечен каким-нибудь строительным управлением и архитектор не должен полностью реанимировать естественную среду. Лес, луг, водоем самодостаточны и без вмешательства специалиста по ландшафтам, поэтому при организации большого пространства весь ход работы определяется изначальным решением — менять естественную среду или нет. А определяет это решение не только желание хозяина участка, но и творческий импульс самого дизайнера: каким должен стать этот фрагмент мира?

Активное вторжение архитектуры в природное пространство можно увидеть в планировке французских, итальянских и дворцовых английских садов. Их создатели навязывали окружающей среде «абсолютистскую» логику. Российским аналогом такой работы с ландшафтом являются знаменитая подмосковная усадьба Архангельское и ансамбль Петродворца. Жесткая геометрия зданий, дорожек, каскадов с земляными барьерами, аллей и фонтанов — эта структура подчинена законам математики и вычленена из природы.

Совершенно противоположный подход к решению большого ландшафтного пространства необходим, когда хозяин участка хочет оставить почти все нетронутым: сохранить земляничные поляны или грибные места, которые не смогут восстановить ботаники. В некоторых случаях такое решение резонно. И не всегда речь идет только о сохранении живой природы, порой вопрос касается спасения реликвий другого рода: подмосковные участки часто находятся на местах боев Великой Отечественной, и там можно встретить заросшие окопы и даже сохранившиеся могилы солдат.

Каждый вариант решения пространства предполагает выбор определенных средств. Когда нужна регулярная планировка участка и ландшафтник вторгается в пространство, то среди его инструментов могут оказаться и скульптура, и легкие строения с декоративным навесом, только на большой территории они выступают в новом качестве в отличие от их декоративных функций на меньших по размеру участках. Скульптура становится определенной пространственной величиной, а иногда и доминантой.

Но и скульптура, и беседка, и лестницы — все эти элементы не могут возникнуть на участке «просто так»: их появление должно подчиняться законам архитектуры. Это подобно тому, когда доказывают теорему: каждая строка доказательства не самоценна, она служит общему решению. Прекрасным примером — правда, в городской архитектуре — является дом Пашкова на Моховой. В. Баженов нашел для каждого элемента здания место и размер — состоявшиеся и неизменные.

При работе с большим ландшафтом нельзя ошибаться ни с малыми, ни с монументальными элементами пространства. Даже с такими, как небо. Не стоит удивляться: и небо может стать «инструментом» ландшафтного архитектора. Его отражение в большом водоеме способно реорганизовать пространство, придать достаточно скучному пейзажу поэтическое звучание. Именно так, кстати, организованы водоемы в Версале — огромный массив воды сбалансировал весь пейзаж. В конце великолепного канала — скульптура, а в канале отражается небо. Это не случайность, а точный расчет архитектора. А в другом месте лучше смотрится большой участок газона — и снова все определит выбор мастеров ландшафта.

Нельзя забывать и о соблюдении принципа соразмерности ландшафта человеку. Бывает, что участок не «читается». Куда течет ручей? Что находится за этой сопкой? На большом пространстве можно потерять ориентацию, что вызывает естественный дискомфорт. Конечно, это может входить в замысел хозяина владения, который, например, мечтает о жизни в натуральном заповеднике, чтобы гости, отправленные в лес по грибы да ягоды, выходили к дому только через неделю. Тогда ландшафтнику остается только проложить дорожки рядом с домом — на этом его деятельность заканчивается.Чаще архитектора приглашают на большую территорию «обуздать» пространство. Что это значит? Идея ландшафта должна стать ясной, чтобы человек не терялся в пейзаже, а ощущал себя уютно.

От одного конца участка до другого 20 минут ходьбы, но создана такая система координат, что пространство стало понятным. Например, на небольшом холме — беседка. Это — сигнал: пространство зафиксировано, оно подконтрольно человеку, беседка — точка для «сканирования» всего пейзажа. Главный инструмент архитектора — особенно ландшафтного — это умелая апелляция к человеческой психике. Хороший архитектор не только мастер дизайнерских приемов, но прежде всего — психолог.

При строгой регулярной планировке (характерной для официальных европейских садов) ландшафт может стать «шахматной доской», где движения хозяев и гостей заранее предусмотрены и просчитаны архитектором. Правда, есть и более изящные решения: например, оставить рощу нетронутой, но немного проредить ее, чтобы появилась возможность понять пространство. В этом случае архитектор может сохранить естественный рисунок леса, а еще сделать ручей, овражек, холмы абсолютно живыми, так что гость, впервые посетивший загородное владение, может (и должен) не догадываться, что все это — творение человеческих рук.

Иногда на значительных лесных участках возникает ситуация «лишней» земли, об использовании которой очень беспокоится хозяин. В подобном лесу может появиться большой свободный вольер для животных, например косуль (такой удачный опыт использования лесных участков автор этих строк видел в Литве).

Прежде чем «препарировать» ландшафт, надо начать жить его жизнью, сродниться с ним, и тогда пространство может стать цельным текстом. У ландшафтного дизайнера — свой алфавит, с помощью которого он рассказывает свою версию данного пейзажа. Об азах ландшафтного букваря мы уже рассказывали, а на участке от гектара начинается сложный «синтаксис». Здесь объем дома всегда проигрывает пространству. Это может стать принципом организации участка: дом в таком случае «спрятан» в уголке, затушеван, его расположение не акцентируется.

В других вариантах дом приводят в согласие с окружающей средой, и тогда среди ландшафтных элементов доминируют мотивы домовой архитектуры. Так, в том же Архангельском усадебный дом стоит наверху, но сам он невелик и в одиночку не «вытянул» бы пространство парка, не совладал с ним. Но именно дом главенствует в ландшафте Архангельского. Короля в этом случае, как и полагается, играет свита: лестницы, опорные стены вместе с прочими архитектурными элементами четко ориентированы на главный дом. И тот захватывает пространство, присваивает его себе, отчего создается впечатление, что сама усадьба и есть доминанта.

Всегда на большом участке архитектор сразу ставит вопрос, как увязать дом со средой. Должен быть определен масштаб малых архитектурных форм, работающих на общую формулу решения, и других важных элементов современного ландшафтного дизайна — в частности дорог. Ни для кого не секрет, что владельцы больших загородных домов должны соблюдать обязательные ритуалы, отличающие определенный образ жизни. Как правило, в подобных владениях часто проходят приемы, приезжает много гостей, и дорога от ворот до дома — серьезная задача для ландшафтного архитектора.В советские времена, на загородных партийных усадьбах она решалась попросту: дорога от контрольно-пропускного пункта к подъезду дома вела строго по прямой, как будто номенклатурный работник не мог успокоиться и летел без остановки от Кремля до подъезда казенного имения.

К сожалению, такой прямолинейный (в прямом и переносном смысле) подход к проектированию дорог часто сохраняется и на современных загородных участках. В этом случае ландшафтный архитектор бессилен придумать что-нибудь, кроме «парадной» аллеи на таком «продолжении шоссе».

А ведь дорогу можно сделать интересной, со сложной траекторией — вести ее от ворот по дуге, по большому кольцу, чтобы показать главный дом загородного владения. При грамотной работе проектировщиков дом может стать «сердцем» большого участка и тогда должен появляться в поле зрения подъезжающих с наиболее выгодной стороны.

Дороги на большом участке выполняют и сугубо функциональные задачи. Частное владение такого масштаба живет насыщенной жизнью, подразумевающей и солидный штат обслуживающего персонала, и много технических строений. Поэтому, помимо необходимого элемента дороги — парадного подъезда к дому с разворотной петлей, надо продумать и решение подъездных путей к хозяйственным выходам, которые не должны привлекать внимание.

Говоря о дорогах, надо не забыть и о такой, на первый взгляд, второстепенной детали, как подъездные пути к самому участку. На территорию большого загородного владения пропускают далеко не все автомашины. Если перед воротами не предусмотрено парковочных мест для таких машин (преимущественно — технических служб), то они, разумеется, будут отъезжать на обочины, а что такое разбитые обочины в России, знает каждый. В итоге состояние дороги у ворот может испортить общее впечатление даже от идеально выполненного ландшафта на самом участке. Автостоянка для гостей, гаражи с мойками и другими средствами автосервиса — это необходимые элементы загородного участка «нового поколения».

Дом стоит на берегу водохранилища? Значит, надо предусмотреть, как будут читаться в ландшафтном решении эллинги для яхт. А если естественного водоема на участке нет, то можно устроить искусственный, причем маленьким декоративным прудиком или водопадом, как на участке 15-30 соток, здесь не ограничиться. На 1 гектаре можно создать озеро — его площадь будет исчисляться уже не квадратными метрами, а сотками. Можно сделать и протяженный ручей, текущий вдоль берегов со сложным рельефом и кончающийся многометровым водопадом. Даже прогулка по таким местам — прекрасный отдых.

Кстати, устройство прогулочных дорожек современного типа тоже заслуживает внимания. Ведь дорожки, которые устраивали на партийных советских виллах, производят сейчас странное впечатление «зоны отдыха высокопоставленных трудящихся»: вдоль асфальтовой тропы расположены громадные уличные фонари и садово-парковые скамейки образца 1950 года.

Большое пространство, особенно со сложным рельефом, позволяет ландшафтному архитектору организовать лыжные спуски и трассы. Тогда загородная вилла может стать зимним мини-курортом. Но если речь зашла о спорте, то на таком участке проектируется не просто спортивная площадка, а целый оздоровительный комплекс, куда входят и теннисный корт, и поле для мини-футбола, и помещение для тренажеров, и сауна.

Большое загородное владение диктует особый образ жизни со своим ритуалом и микромиром, который ландшафтник обязан учитывать. Так, например, овощи для хозяйского стола выращиваются, в основном, в теплицах — теплицы можно сделать интересными архитектурными сооружениями, которые придадут обаяние укромным уголкам участка.

Впрочем, с «укромностью» тоже есть свои проблемы. Например, беседка с мангалом или другое декоративное строение для пикника, расположенные, как правило, в 10-15 минутах ходьбы от центрального дома, заставляют решать технические проблемы, о которых порой забывают. Здесь надо сделать приспособления для хранения посуды, холодильник и просто элементарные удобства, чтобы не приходилось возвращаться в дом.

Это — частности, а между тем все мелкие проблемы складываются в решение более глобальной задачи — обшей стилистики загородного дома ХХI века. Конечно, состоятельный человек может заказать на своем подмосковном участке маленький Версаль. Или выстроить копию русской загородной усадьбы ХIХ века со скульптурными аллеями. Но ясно, что на современной вилле с джакузи и теплыми полами едва ли станут топить камины для обогрева дома. Впрочем, строить в русском лесу нечто ультрасовременное — это значит вступать в конфликт с историческими традициями, да и с самим ландшафтом. Иначе подобное сооружение будет выглядеть неуклюжей декорацией из советских фантастических фильмов 1980-х, где на сосновой опушке красовалось нечто сферическое, из стекла и бетона.

Это напрямую относится и к ландшафту участка. Французский сад в подмосковной усадьбе невозможен не только по стилистическим соображениям: подобные сады существовали в климатических зонах, где приживались определенные растения. Только таким растениям садовники и могли придать самые невероятные формы: подстричь их как шар или пирамиду. В наших широтах очень трудно вырастить подобные растения. А те, которые все же приживаются, растут слишком долго, чтобы хозяин дождался, когда кустарник можно будет подстричь. Но ведь ту же усадьбу XIX века можно выстроить, учитывая все современные технологии, и не играя всерьез в «барство» прошлого века, а предложив тонкую стилизацию.

В следующих беседах нам представится возможность поговорить о контакте современных архитектурных форм с естественной средой. Это напрямую соотносится с темой загородного дома XXI века.

Беседу с Александром Ждановым вел В. Шухмин