Усадьба Ясная Поляна
Эта усадьба знаменита не только тем, что неразрывно связана с именем Льва Николаевича Толстого. Она интересна и как ландшафтно-архитектурный комплекс, мир которого немыслим без регулярного парка Клины и пейзажного Нижнего сада. Они возникли в разное время по желанию деда писателя, князя Н.С. Волконского, большого ценителя "зеленого" искусства. Не поэтому ли его великий внук "прочел" их как увлекательную новеллу о своем предке?
Верхний парк Клины
В нескольких шагах от дома разместился регулярный парк Клины, старые темные аллеи которого наполнены священным сумраком воспоминаний... Стройные высокие липы, тесно прижавшись друг к другу, образовали здесь свое "муравьиное братство". Сад крошечен, миниатюрен, но притягательная сила его огромна. Он особенно хорош летом, когда все вокруг наполняется благоуханием липового цвета, земляничным ароматом, пением птиц, дремотным солнечным светом, проникающим сквозь старые деревья. В густых деревьях парка водилось много певчих птиц (соловьев, дроздов, иволг, горлиц), здесь жили совы и дятлы. Сам Толстой дал Клинам простое и верное определение — "квадрат и звезда": четыре аллеи образуют прямоугольник, перерезанный диагональными и средними дорожками, словно солнечными лучами, — так получились клинья, которые и определили название регулярного сада.
В садово-парковом искусстве свои законы: смена стилей происходит крайне медленно, новые сады, как правило, преобразуются из старых, к которым относятся особенно бережно. Князь Волконский не хотел расставаться со старым липовым парком. Он стал необходим ему для меланхолических одиноких прогулок, а позднее — его дочери для романтических встреч и внуку для уединенных молитв. Музыка в парке была желанной и непременной гостьей или даже хозяйкой. А там, где музыка, — танцы и игры, и сад превратился в концертный зал под открытым небом. Традиционная тишина и покой парков внезапно нарушались ликованием музыки, но когда князь Волконский покидал сад, оркестр сразу умолкал, музыканты расходились, чтобы заняться своими будничными делами: флейтист вновь становился поваром, а скрипач — садовником... Для князя же совершение ежедневных прогулок под звуки симфоний Гайдна означало полноценность, совершенность, некое постоянство бытия. Его прогулка, ритм которой диктовала музыка, была рассчитана им по часам и по шагам на четыре версты. Затем наступало время для прогулок княжны. Слушая музыку, она садилась "на диванчик из берез с корою" и предавалась грустному созерцанию. Любовь к тишине, надежно охраняемой стеной из лип, отличала всех яснополянских обитателей. Не потому ли здесь устраивались "зеленые гостиные" со скамейками и столами, а при Толстом — "зеленый кабинет" с письменным столом, приносимым сюда его слугой Сидорковым?
Толстой, как и его дед, любил по утрам бывать в Клинах. Он дважды подрубал старые, умиравшие липы, подсаживал новые яблони, стараясь сохранить посадки матери, высадившей в свое время пятьдесят девять яблонь. Традиция стрижки лип была нарушена, облик парка резко изменился, но нестриженые верхушки деревьев превратились в благодатное прибежище для птиц. Вековые кущи лип стали своеобразной птичьей кровлей, спасавшей их от ястребиных атак.
Князь Волконский был удивительно талантливым и тонким ценителем садово-паркового искусства, и Нижний парк, возникший по его инициативе в 1810 году на месте голых верхов, — наглядное тому доказательство. Выбрав в качестве основы холмистый рельеф Ясной Поляны, князь решил попробовать свои силы в свободном "аглицком" стиле.
Именно этот парк ярко воплотил в себе усадебную идеологию "сельских радостей". Камерный, небольшого размера (всего лишь в три десятины) Нижний парк с серебристыми тополями, светлыми березами, стройными елями, каскадом искусственных прудов, очаровательными березовыми мостиками, извилистыми дорожками, таинственными пейзажными "уголками", вышкой-беседкой, одиноко стоящей, подобно стражу, в самой глубине парка, и прочими "садовыми безумствами" оказался на редкость удачным, взывавшим не к разуму, а к сердцу. Здесь "натуральная" природа соперничала с естественной красотой. Не в этом ли заключалась тайна, своеобразная интрига пейзажных парков?
Идея Нижнего сада обдумывалась князем не за письменным столом, не в тиши кабинета, а на пленере. Главной в плане стала система прудов, занимавших шестую часть парковой территории. При Волконском был выкопан небольшой Верхний пруд. Тогда же естественным образом возник и Нижний, распростершийся на самом низком уровне и вобравший в себя все стоки из усадебных прудов. Бывший овраг заполнили купы деревьев различных пород. Обитатели Ясной Поляны любили и берегли все живое, особенно деревья с их "величием совершенной жизни".
Волконский уделял много внимания архитектонике, контрасту, цвету, форме деревьев, световым интервалам между ними. Открытые пространства оформлялись рабатками и клумбами, упоминаемыми Толстым в "Юности", "Метели", "Святочной ночи". Заросли шиповника украшали Средний пруд. Неповторимый облик парку придавал мягкий контраст зелени и "золота" тропинок, посыпанных песком. Со временем парк стал похож на роскошный ковер из свежей, мягкой травы с "вытканными" на нем цветами, кустарниками и деревьями.
Князь не забыл и о динамике, ведь пейзажные парки словно предназначены для романтичных прогулок. На небольшом пространстве он создал целую серию разнообразных пейзажных картин, сменявших друг друга. Узкие дорожки вели от больших аллей мимо Верхнего пруда к Среднему. Каждая из них по-своему была драматична и прелестна, и ни одна не была скучна. Использование открытых пространств и эффектных объемно-ландшафтных композиций позволило саду казаться больше. Пейзажные его картины составляли всего три элемента: деревья, кустарники и вода, — но какой замечательный результат! Многообразие достигалось с помощью продуманных комбинаций этих элементов, их удачным сочетанием.
Наслаждаясь красотой парка, невольно начинаешь понимать, почему именно этот уголок яснополянской усадьбы стал излюбленным местом отдыха и прогулок матери Толстого. Ее тонкую, чувствительную натуру привлекал особый мир замечательных "мелочей": прихотливая игра отражений; таинственность зеркальной глади пруда; звуки; запахи любимых ею фиалок, ландышей, незабудок... Мария Николаевна Волконская с любовью поддерживала порядок в пейзажных композициях, доводя их до совершенства. Ее усилиями и усердием создавался эффект тщательно ухоженного запустения. Она посадила в Нижнем парке серебристые тополя, охватившие полукольцом Средний пруд, и трепетно следила за тем, чтобы сохранялся четкий рисунок ландшафтных композиций парка, миниатюрного по размерам и удивительно выразительного.
При подъезде к усадьбе основу живописных групп деревьев составляли стройные ели, создававшие своей четкой архитектоникой впечатляющий эффект. Мать Толстого настолько любила разнообразную красоту Ясной Поляны, что, оказавшись однажды в лесу под Петербургом, была разочарована его однообразием, способным нагонять лишь тоску. Он показался ей "мертвым, пустым, без пения птиц". "Какое различие между сими лесами и нашими", — повторяла она.
Князь Волконский очень любил цветы и оранжерейные растения — душистые цветущие кустарники придавали особый романтизм пейзажным композициям. Лавки и диваны, "разбросанные" по самым выразительным местам парка, предназначались для вдумчивого созерцания усадебных "картин".
Излюбленный маршрут прогулки Марии Николаевны начинался от Большого дома и проходил по березово-ореховой аллее, соединявшей два парка — Верхний и Нижний. Сентиментальность, на которой она была воспитана, возвела любовь к уединению и мечтательным прогулкам в высшую добродетель. Ей порой казалось, что все тропинки и пейзажи ею исследованы и изучены наизусть. Но каждый раз очередная прогулка открывала ей что-то новое, свежее, непредсказуемое. Самое целительное в этих променадах заключалось в спасении от одиночества и тяжких мыслей. Прогулки дарили успокоение... В Нижнем парке у Марии Николаевны появились любимые места; прогуливаясь по аллеям, она чувствовала, как в ней пробуждался талант поэта:
Дай Бог, мой друг, чтобы я скороС тобой увидеться смоглаИ сладостного разговораНедолго б лишена была.Дай Бог, чтобы во все то время,Что проведешь ты без меня,Печали ни малейшей бремяНе угнетало бы тебя!Дай Бог, чтобы все улыбалосьИ веселилось вкруг тебя,Да и во сне лишь то б мечталось,Что может радовать тебя!Дай Бог, чтоб жизнь твоя считаласьЛишь днями радости однойИ ежечасно украшаласьПрисутствьем счастливых тобой!
Традиция бережного отношения к Нижнему парку продолжилась и во времена Льва Толстого, который, нежно любя свою милую Ясную Поляну, "был всегда против любых изменений" в ней. Он не раз упрекал своих близких за то, что они вели себя слишком вольно, "вспахивая лужайки в парке" под огород. В память о своей матери писатель в 1898 году восстановил здесь вышку-беседку, откуда Мария Николаевна так любила наблюдать за движением экипажей по Польской дороге. Толстой изъявил желание видеть парковые пруды в том виде, в каком они были при его матери. Чтобы "деревья не засоряли листьями" прудов, их вырубали. Неизменной заботой были охвачены им серебристые тополя, посаженные матерью.В Нижний парк включался и Средний пруд, небольшой, но пленительно красивый. В 90-е годы здесь была поставлена плетеная купальня, а рядом с ней появился мостик на деревянных козлах — здесь стирали белье. Пруд питался снегами и дождями, потому вода была очень мягкая. Дети Толстого, крестьянская детвора, а иногда и сам писатель купались в пруду.
Сады "разговаривают", нужно только суметь их "услышать"... Лев Толстой сумел "прочесть" Нижний парк, как новеллу о матери и деде, сполна насладившись великолепием ее сюжета.
