Сад Стекла в Лос-Анджелесе

    Наше знакомство было случайным: галерея фотографий работ молодых дизайнеров Као и Джеррома захватила меня настолько, что невозможно было не высказать своего восхищения. Аккуратные письма — два сдержанных американца присматривались к этим «странным русским». Все изменилось, когда Энди и Стефен получили наше письмо. В ответ — взрыв эмоций: «Ландшафтный дизайн в России интересен, самобытен! Мы и не знали!..» Я попросила их рассказать русским читателям о своих работах, идеи которых, на мой взгляд, близки и понятны каждому человеку: мир, родина, творчество...

    Что такое сад стекла?

    Вьетнам... Земля, окутанная тайной. Влажная зелень сельской местности всегда останется загадочными джунглями, скрывающими в зарослях секреты культуры и память о войне. В умах людей всего мира образ Вьетнама — страна, сохранившая свое эмоциональное превосходство. Американцы, чья память тоже покрыта шрамами, ощущают его влияние. Для тех, кто оставил свой дом во время войны и переехал в Штаты, Вьетнам существует в памяти россыпью острых, сильных образов.

    По крайней мере для одного вьетнамского художника и ландшафтного архитектора это несомненная истина. Эндрю Као потратил несколько лет, прежде чем смутные образы Вьетнама, занимавшие его разум, стали кристально чистыми. Его парусом стал Сад Стекла в пригороде Лос-Анджелеса, светящийся пейзаж которого основан более на использовании дробленого стекла, нежели на растениях или идейной чистоте проекта. Этот сад стал возможностью восстановить образ родины. Пространство, таинственное и близкое, противодействующее отрицательным или невежественным суждениям некоторых американцев о Вьетнаме, несомненно, может воспринять лишь молодой разум, неизмученный стереотипами. Но, возможно, более важно, что этот сад способен сократить эмоциональный разрыв (не только географический) между эмигрантами из Вьетнама и оставленными ими пейзажами.

    Первые десять лет жизни Эндрю Као отличались мечтательностью сравнительно защищенного детства. Его тетя владела отличным отелем в красивом городе на побережье Нха Транг, удаленном от убожества Сайгона и других крупных городов. В памяти Эндрю остались купания в океане, развлечения на берегу и в саду отеля, где он «делал забавные вещи в пейзаже». И вдруг все меняется... Судьба Као — подобно многим другим — стала неразрывно связана с кровавым конфликтом американской войны во Вьетнаме.

    После того как в 1975 г. Сайгон пал, семья отправилась внутрь страны, чтобы поселиться на ферме бабушки Эндрю. Он стал фермером, помогая выращивать рис и овощи, поднимая домашний скот. «Мы полностью были укрыты от войны, — вспоминает Као, — но речь шла только о выживании». Затем его жизнь снова резко меняется: отец ушел, и мать принимает болезненное решение — покинуть страну. После ужасной восьмимесячной остановки по пути в Индонезии, где беженцы умирали ежедневно, семья Као попала в США и осела в Хьюстоне. «Мы всегда оказывались в лодке, — говорит Энди, — и никогда не оглядывались назад».

    Сад стекла в США

    Так и было, за исключением одного раза, когда он все же оглянулся...

    Као изучал архитектуру в течение двух лет в университете Хьюстона, прежде чем переехал в 1989 г. в Лос-Анджелес и попал в калифорнийский Политехнический университет. Там он решил попробовать себя в ландшафтной архитектуре. «Я был худшим студентом из всех, кто когда-либо учился здесь», — вспоминает Эндрю. Он помнит учения «монстров» ландшафтной архитектуры и работы других студентов, построенные на отличных калифорнийских пейзажах. Ничто не могло удовлетворить его творческий поиск и успокоить память сердца. Два десятилетия прошло с тех пор, как он оставил Вьетнам: Эндрю просто не мог восстановить в памяти призрачные образы.

    Пока он мучился со своим обучением, пытаясь вспомнить названия растений, оставленных им в «его доисторическом» периоде, Као стал чрезвычайно осведомлен о ведущих деятелях в мире искусства, режиссуры, ландшафтной архитектуры, фотографии. «В творчестве всегда существуют тенденции, искусство похоже на проект, подчеркивающий геометрию и форму», — Као, вдохновленный искусством, черпает свои идеи из загадочного мира мечты и фантазии. Его кумирами стали модельеры Карл Лагерфельд и Джон Гальяно, режиссер Акира Куросава, фотографы Ричард Аведон и Майкл Кенни... Значительное влияние на мировоззрение Као в искусстве оказал Дейл Чихули, всемирно известный художник по стеклу и основатель Школы Искусства Стекла в Сиэттле. «В школе я узнал все о технологиях, — говорит Эндрю. — Вдохновение, конечно, приходит в самом начале, но только после того, когда проходят часы централизованного анализа и появляется ясность, что и как делать... Подумайте о дизайне. Когда приходит клиент, проектировщик не стремится получить первые размеры: он отступает, изучая личность, образ жизни, индивидуальность этого человека. Я думаю, что это относится в полной мере и к ландшафту». Будучи студентом университета, Као одновременно берет уроки, изучая скульптуру, камень, обрабатывающие инструменты, экспериментальные краски, китайскую технологию окрашивания. Кстати, эта дисциплина значительно повлияла на образ его Сада Стекла.

    Окончив университет со степенью бакалавра ландшафтной архитектуры, Као обращался за работой практически в каждую профильную фирму. Ничто не смущало его. «Я подумал, что если никто не наймет меня, то я могу начать работу над собственным садом», — говорит Энди. Он считал, что создание фрагмента «ленд-арт» в его собственном саду должно стимулировать идею синтеза воплощенных воспоминаний о родине и стекла как формы искусства. Кроме того, построение сада должно было стать своеобразным трехмерным резюме для ожидаемых предпринимателей или клиентов. Так из воспоминаний и отчаяния родился Сад Стекла.

    Фотографии из Сада Стекла пригорода Лос-Анджелеса:

    Стекло в саду пригорода Лос-Анджелеса

    Као всегда интересовался стеклом как художественным средством и долго тестировал его использование в пейзаже. Он снова отправился изучать возможности различных стекольных мастерских, и именно тогда встретил Дона Куббисона, менеджера одного из самых больших заводов в стране.

    Куббисон заинтригован, он дает Као доступ на завод и в мастерские (этот союз перерастет потом в постоянное сотрудничество). В то время компания имела небольшой сбыт вторично переработанного стекла (бутылки и зеркала), и кипы дробленого стекла начали накапливаться. После подписания контракта с Куббисоном Эндрю Као и его партнер Стефен Джерром (их семьи и друзья) посвятили каждый свой день подбору цвета, необходимого для сада. Энди любит работать спонтанно, «скорее как художник, нежели чертежник», и, не полагаясь на чертежные данные или планы, он двигал материал вокруг собственными руками, словно ощущая гармонию пространства.

    Много (если не большинство) стран имеют, по крайней мере, одну достопримечательность, естественную или культурную характеристику, которая отражает их национальную гордость и индивидуальность: Великая китайская стена, французская Эйфелева башня, американская статуя Свободы и Большой Каньон, московский Кремль. «В значительной части мира считается, что все, что есть у Вьетнама, — война, — говорит Као. — Я хотел передать более вневременную красоту этой страны. Восприятие Вьетнама стало очень односторонним».

    Вьетнам на протяжении тысячелетий формировался под влиянием культур практически всех захватчиков: Китая, Японии, Франции, США. Допуская, что Вьетнам имеет единственную культурную характеристику, ею можно было бы считать Шоссе №1, называемое Дорогой Мандарина, — основной маршрут с севера на юг, идущий вдоль побережья. Эта оживленная магистраль не похожа на скоростные автострады Лос-Анджелеса, но она играет основную роль как для путешественников, так и для торговцев, — вдоль нее сконцентрирована жизнь. «Когда вы путешествуете по этому шоссе, вы ведете реальный диалог со страной — настоящий Вьетнам».

    Вход в Сад Стекла организован по образу Шоссе № 1. Простая дорожка, выложенная каменными плитами, ведет по узкому коридору. Ее обрамляют заросли высокой лимонной травы (Cymhopogon citrous), популярной приправы вьетнамской кухни. Каменный маршрут резко заканчивается, и посетителей приглашают пройтись по сотканным из дробленого коричневого стекла дорожкам, которые, подобно шоссе, прерываются рябью бугров желтого и зеленого стекла, имитирующего рис. Цвета тонко смешаны, возникает полное ощущение пейзажа кисти импрессиониста. Поскольку шоссе тянется вдоль берега, Као и Джерром подняли существующие подпорные стенки вдоль одной стороны маршрута и обрамили его по всей длине синим кобальтом стекла, вставленного в бетон. Энди сформировал на подпорных стенках мягкие волны: они блестят, как океан в лунном свете.

    Синий кобальт доминирует, немедленно изменяя настроение и имитируя затопленные рисовые области. Эта цветовая импрессия резко прерывается в темном, прямоугольном водоеме, который стал основным объектом в саду. Као рассудил, что стекло — отличный материал для имитации вьетнамских соляных ферм, показанных здесь в виде конических фигур из белого стекла.

    Хотя конусы являются наиболее геометрической формой в саду, они не воспринимаются скульптурно. Эксперименты Као по формовке стекла в конические фигуры позволили получить естественные пропорции. В сумерках или при лунном свете конусы стекла словно светятся, отражая кобальт изнутри. Но в полдень эффект более функциональный — абсолютный, великолепно холодный. Странно, но конусы также напоминают и о крестьянских шляпах, и при особом освещении в голове рождаются странные образы: пруд заполнен плавающими шляпами фермеров (да простится наша вольность), утонувших в капитализме.

    Као удалось вместить другие крупномасштабные образы в это небольшое резидентное пространство: он окружил пруд террасами, имитирующими рисовые поля, «взорвал» пространство посадками субтропических растений. Неотъемлемая часть вьетнамского пейзажа — рис. Эндрю признает, что он использовал мексиканский ковыль (Stipa tenuissima) при имитации рисовых полей, и это растение почти всегда присутствует в самых обычных садах Калифорнии. Ограждения и ворота покрашены в пурпурный цвет — тоже «очень калифорнийская вещь».

    Другие тропические растения включают банан, агаву, алоэ, канны и орхидеи. На одном хорошо ухоженном «рисовом поле» ржавая металлическая скульптура художницы Энн МакКенна целенаправленно выдается из пейзажа. Поскольку остальная часть сада имеет мерцающий, нечеткий силуэт, скульптура является полностью жесткой. Она напоминает Као брошенное ржаветь на полях оружие...

    Эндрю не стал слишком буквально воплощать образ Вьетнама в Саду Стекла, оставив посетителям возможность интерпретировать пейзаж на свой лад. Так он получил возможность видеть общую реакцию гостей сада: американцы хотят понять образность деталей, европейцы смакуют таинственность, а вьетнамцы неизбежно вспоминают свой дом.

    Но предметом нашей беседы с Као все же оставалось стекло в саду, и ясное различие существует между сырьем и эффективным проектом. Хотя стекло использовалось в пейзаже десятилетиями, Эндрю отмечает, что «надо использовать материал настолько, чтобы сделать его неотъемлемой частью проекта, а не просто расширением возможностей или запоздалой мыслью». Использованное правильно стекло расширяет скульптурность растений и цветовые изменения при различном освещении, оно увеличивает внешнюю цветовую палитру.

    Но стекло сложно в эксплуатации и может быть трудным в приобретении и обработке. Као рассматривает сад как лабораторию для анализа прошедшего повторную переработку стекла в пейзаже, имея в виду, что почти все стекло в саду перерабатывалось по крайней мере три раза. Он начал свои работы, собирая старые ветровые стекла и дробя их самостоятельно. Первая попытка в экранировании стекла на заводе закончилась неудачей: острые, чрезмерно большие части. Отбирать тонкие сорта приходилось вручную. «Мы делали это все сами, испытывая, тестируя идеи, передвигая вещи вокруг, — рассказывает Джерром. — Некоторые цвета получались слишком «горячими» на солнце, отражение — слишком искристым, «поджигающим» окружающие растения». Работа требовала терпения и времени, и в итоге более сорока пяти тонн дробленого стекла формовались, устанавливались, перемещались и заменялись в саду. Но вид его впечатляет!

    Стефен признает: «Одних больших идей и проектов недостаточно. Это целый набор: маркетинг, фотография, графика, общественные отношения, связь». Именно Джерром занимается всеми этими вопросами. Профессиональный фотограф и автор, именно он представил Сад Стекла широкой аудитории.

    Сегодня у них две фирмы: «GlassGarden Inc» — предприятие, поставляющее прошедшие повторную обработку стеклянные гальки и изделия из стекла для интерьеров и ландшафтов, и «Andrew Cao Inc» — дизайнерский центр, работающий с клиентами и размещающий заказы.

    Дизайнеры сотрудничают с «Andromeda International, Murano», Италия — компанией, для которой Као разрабатывает современную интерпретацию использования Венецианского стекла ручной работы. Эндрю работал вместе со знаменитым Andre Balasz над восстановлением сада в прославленном Chateau Marmont, где проект основывался на элементе сюрприза и использовании различных экзотических растений.

    Среди различных других проектов выделяются сады со стеклом в Мэнфилде (Западный Голливуд), курорт Мэнделей и казино в Лас-Вегасе. Этим летом творчество Эндрю может стать более свободным: он заканчивает обучение в Школе Искусства Стекла. Но уже в ходе обучения он заложил основы еще одного будущего коммерческого проекта: создал стеклянные секции под руководством признанного итальянского маэстро стекла Куаглиата. Красочные, подсвечиваемые снизу секции уже можно заказать по каталогам.

    Као — не просто поставщик стекла. Он принимает участие в любых проектах, работает с клиентами, и клиенты помогают с выбором цвета, размеров, количества, размещении... Когда ландшафтные архитекторы приглашают его к сотрудничеству (так недавно сделала Марта Шварц), Эндрю стремится убедиться, что они осведомлены о тонкостях стекла. Он не может просто продвигать свой продукт на рынке: «Следует тщательно все продумать. Сад стекла — сад Дзэн, который требует много внимания».

    «Молодому поколению нужны новые течения», — говорит он задумчиво и мечтает о своей экспериментальной художественной школе.

    RSS
    Сергей
    10:13
    Как жалко, что в статье мало фотографий. Хотелось бы увидеть эту необычную красоту в более широком спектре. Автор, вы меня очень заинтересовали, я о таком услышал впервые. Мне очень захотелось пожелать Као, чтобы все его планы непременно исполнились. Удивительно, как много талантливых людей живет рядом с нами. Их талант, это дар — дар Бога. Такие идеи необходимо развивать, потому что они несут людям людям доброту, мир и чувство прекрасного. А то, что судьба Као стала неразрывно связана с кровавым конфликтом американской войны во Вьетнаме печалит, но как прекрасно, что это не сломило художника. Хочу заверить многих, кто столкнулся с такими же трудностями как Эндрю Као, что войны не будут бесконечными. В одной книге, достоверность которой не могут оспорить даже ученые написано: «Он будет судьёй народов. И уладит разногласия между многими народами.

    Они перекуют свои мечи на плуги

    И копья на серпы.

    Народы не пойдут друг на друга с мечом

    И больше не будут учиться воевать».

    Да, войны исчезнут только тогда, когда люди «не будут более учиться воевать».

    Защита от спама
    Загрузка...